Неточные совпадения
Правда, что легкость и ошибочность этого представления
о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не
думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту
думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так
думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за
спасение, за свое мнимое
спасение.
Она знала, что̀ мучало ее мужа. Это было его неверие. Несмотря на то, что, если бы у нее спросили, полагает ли она, что в будущей жизни он, если не поверит, будет погублен, она бы должна была согласиться, что он будет погублен, — его неверие не делало ее несчастья; и она, признававшая то, что для неверующего не может быть
спасения, и любя более всего на свете душу своего мужа, с улыбкой
думала о его неверии и говорила сама себе, что он смешной.
На согласие это имело влияние высказанное одной старушкой, принятое стариками и уничтожающее всякое опасение в обмане объяснение поступка барина, состоящее в том, что барин стал
о душе
думать и поступает так для ее
спасения.
— Только
подумаем, любезные сестры и братья,
о себе,
о своей жизни,
о том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного Бога, как заставляем страдать Христа, и мы поймем, что нет нам прощения, нет выхода, нет
спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим голосом. — Как спастись? Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
О смерти он раньше не удосуживался
подумать, так как исключительно был занят рождением и в нем искал
спасение от всего.
— Ох, помирать скоро, Андрошка…
О душе надо
подумать. Прежние-то люди больше нас
о душе
думали: и греха было больше, и
спасения было больше, а мы ни богу свеча ни черту кочерга. Вот хоть тебя взять: напал на деньги и съежился весь. Из пушки тебя не прошибешь, а ведь подохнешь — с собой ничего не возьмешь. И все мы такие, Андрошка… Хороши, пока голодны, а как насосались — и конец.
— Вот если бы вам поверили, что вы действительно… тово… это был бы результат! А ведь, в сущности, вы можете достигнуть этого результата, не делая никаких усилий. Ни разговоров с Кшепшицюльским от вас не потребуется, ни подлогов — ничего. Придите прямо, просто, откровенно: вот, мол, я! И все для вас сделается ясным. И вы всем поверите, и вам все поверят. Скажут: это человек искренний, настоящий; ему можно верить, потому что он не
о спасении шкуры
думает, а об ее украшении… ха-ха!
К великой радости зрителей и к немалой потехе царя, Хомяк стал отступать,
думая только
о своем
спасении; но Митька с медвежьею ловкостью продолжал к нему подскакивать, и оглобля, как буря, гудела над его головою.
Окруженный отовсюду войсками правительства, не доверяя своим сообщникам, он уже
думал о своем
спасении; цель его была: пробраться за Кубань или в Персию.
Кругом них мелькали в воде утопающие, к ним тянулись руки с мольбой
о помощи, их звал последний крик отчаяния; но они
думали только
о собственном
спасении и отталкивали цеплявшиеся за них руки, чтобы не утонуть самим в бездонной глубине.
Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии. Все пустилися в торги, в мытарства;
думают о мирском богатстве, не
о спасении души. Ходишь, ходишь; молишь, молишь; иногда в три дни трех полушек не вымолишь. Такой грех! Пройдет неделя, другая, заглянешь в мошонку, ан в ней так мало, что совестно в монастырь показаться; что делать? с горя и остальное пропьешь: беда да и только. — Ох плохо, знать пришли наши последние времена…
И зажил бы себе наш Петр Иваныч на славу, в полном удовольствии от новой Эвридики и позабыв
о старой, и жил бы таким образом до той минуты, когда, одряхлев и обессилев, сам пришел бы к заключению, что ему не об Эвридиках
думать надлежит, а
о спасении души.
Трудно описать то ощущение, какое переживаешь каждый раз в боевых местах: это не страх, а какое-то животное чувство придавленности.
Думаешь только
о собственном
спасении и забываешь
о других. Разбитая барка промелькнула мимо нас, как тень. Я едва рассмотрел бледное, как полотно, женское лицо и снимавшего лапти бурлака.
Несколько пушечных выстрелов уже разбили ее; ее защитники, оставшиеся в живых, ее покидали и только
думали о собственном
спасении, как вдруг на самой ее вершине, на продавленном кузове поваленного омнибуса, появился высокий человек в старом сюртуке, подпоясанном красным шарфом, и соломенной шляпе на седых, растрепанных волосах.
Бабка верила, но как-то тускло; все перемешалось в ее памяти, и едва она начинала
думать о грехах,
о смерти,
о спасении души, как нужда и заботы перехватывали ее мысль, и она тотчас же забывала,
о чем
думала. Молитв она не помнила и обыкновенно по вечерам, когда спать, становилась перед образами и шептала...
Так он лежал долго,
думая то
о своем необходимом конце, то
о Пашеньке. Пашенька представлялась ему
спасением. Наконец он заснул. И во сне он увидал ангела, который пришел к нему и сказал: «Иди к Пашеньке и узнай от нее, что тебе надо делать, и в чем твой грех, и в чем твое
спасение».
— Вижу: хотели лишить себя жизни? — договорил
о. Мисаил засевшую у Половецкого в горле фразу. — Великий и страшный грех отчаяние, потому что оным отрицается безграничное милосердие божие. Страшно
подумать, когда человек дерзает идти против закона божия… Но есть и
спасение для кающегося, если покаяние с верой и любовью.
— Ты людей поминаешь,
о Боге-то хоть маленько
подумай, — сказала Манефа. — Перед Богом-то право ли поступишь, ежели церковны дела покинешь?.. Вот
о чем вспомяни:
о душевном своем
спасении, а Гусевы да Мартыновы что?.. Сила не в них.
— Обмирщился ты весь, обмирщился с головы до ног, обошли тебя еретики, совсем обошли, — горячо отвечал на то Стуколов. —
Подумай о души
спасении. Годы твои не молодые, пора
о Боге помышлять.
О душе
подумай, Василий Борисыч,
о вечном
спасении.
В дурные минуты не чувствуешь бога, сомневаешься в нем. И
спасение всегда одно, и верное: перестать
думать о боге, а
думать только об его законе и исполнять его, любить всех, — и сейчас кончается сомнение, и опять найдешь бога.
«Вот и казнь! —
подумала она. — Вот и начинается казнь! Над чем бы я прежде не остановилась ни одного мгновения, над тем я теперь размышляю даже тогда, когда дело идет
о спасении человека…»
Творец забывает
о спасении, он
думает о ценностях сверхчеловеческих.
Он не обмазывает медом «мужичка»; он, еще две недели назад, в разговоре с Борисом Петровичем, доказал, что крестьянству надо сначала копейку сколотить, а потом уже
о спасении души
думать. Но разве мужик скопит ее фабричной лямкой? Три человека на сотню выбьются, да и то самые плутоватые; остальные, как он выразился тогда, — «осатанеют».
С детства знакомая со всеми достоверными преданиями
о чертях и их разнообразных проделках в христианских жилищах, Марья Матвеевна хотя и слыхала, что черти чем попало швыряются, но она, по правде сказать,
думала, что это так только говорится, но чтобы черт осмеливался бушевать и швырять в людей каменьями, да еще среди белого дня — этого она не ожидала и потому не удивительно, что у нее опустились руки, а освобожденная из них девочка тотчас же выскочила и, ища
спасения, бросилась на двор и стала метаться по закуткам.
В старой драме Лир отказывается от власти, потому что, овдовев, он
думает только
о спасении души. Дочерей же он спрашивает об их любви к нему для того, чтобы посредством придуманной им хитрости удержать на своем острове свою любимую меньшую дочь. Старшие две сосватаны, меньшая же не хочет выходить не любя ни за одного из ближних женихов, которых Лир предлагает ей, и он боится, чтобы она не вышла за какого-нибудь короля вдали от него.
— Отчего тебе нельзя
думать?
О своем
спасении всяк должен
думать. Ничего для человека не может быть так дорого, как его
спасение. А
спасение невозможно без того, чтобы угодить Богу.
— Вот что, Михаил Андреевич, скажу я вам, — начал граф, когда Шумский вошел в его кабинет и остановился перед письменным столом, за которым сидел Аракчеев. — Вам, действительно, здесь трудно найти себе занятие, а без дела жить скучно. В мире для вас все потеряно, но есть еще место, где вы можете быть полезным, если не ближним, то, по крайней мере, самому себе. Ваша жизнь полна горьких заблуждений; пора бы
подумать вам
о своем
спасении и загладить грехи вашей юности молитвою и покаянием.
Явившись как раз вовремя для
спасения любимой им девушки, вырвав ее из рук врагов, он мчался с дорогою ему ношею, не задавая себе никаких вопросов: зачем? куда? Она была спасена — и это все, что было нужно!
О чем он мог еще
думать?
В этой суматохе он
думал не
о себе; нет, великий муж мыслил, подобно Камоэнсу, гибнущему в море,
о спасении «Телемахиды» и праздничной пары.
Но
думаю, что теперь, именно теперь, после жалкой, глупой русской революции и в особенности после ужасного по своей дерзкой, бессмысленной жестокости подавления ее, русские, менее других цивилизованные, то есть менее умственно развращенные и удерживающие еще смутное представление
о сущности христианского учения, русские, преимущественно земледельческие люди, поймут, наконец, где средство
спасения, и первые начнут применять его.
— Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son âme… Ah! c’est terrible, les devoirs d’un chrétien… [
Подумайте, дело идет
о спасении его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Надо
думать, говорят верующие,
о том, какое естество у какого лица троицы, какие таинства надо и не надо совершать; потому что
спасение людей произойдет не от наших усилий, а от троицы и от правильного совершения таинств.
Думать, как бы то ни было, но
думать о своем положении, соображая все его условия и при помощи зрелых размышлений искать от него
спасения, это было не по ней.